– Есть, сэр!
Побег из зловещей долины
Смотрю ему в спину. Думаю, как он убивал людей, голыми руками душил или ножом колол, или еще как. Нет, вроде щуплый парнишка, не мог он людей душить, ножом колол, не иначе, а может, что понадежнее взял, пушку там какую в магазине «Всё для охоты», или ещё там что. Тогда еще продавали пушки и много там чего, тогда еще не понимали, чем это кончится…
Идем по туннелю. Я, он, и его девчонка. До сих пор не спросил, как её зовут. И как его зовут, тоже до сих пор не спросил.
Хозяин нас не видит. А хозяина зовут Коган. А меня зовут… гхм… неважно, как меня зовут, я своё имя лучше сохраню в тайне, я еще жить хочу, я еще надеюсь отсюда живым выбраться, затеряться в мире. А что, среди семи миллиардов как-нибудь затеряюсь, не найдут…
Идем. Смотрю ему в спину, думаю, что он делал до того, как вышел на улицу убивать людей, пытался он остановить страшный финал или плыл по течению.
Нет, наверное, всё-таки пытался… ходил к какому-нибудь психологу, или к кому там обычно ходят с такими проблемами. И психолог, или кто там ещё скажет:
– Слушаю вас.
А он ответил:
– Понимаете… мне последнее время кажется, что меня окружают не люди.
– Вот как? Не люди… а кто же?
– Ну… понимаете, вот смотрю я на человека, вроде и выглядит как человек, и ведет себя, как человек, – а присмотришься… ну не человек. Не знаю, кто.
– Так-так… а скажите, они вам чем-то… угрожают?
– Да нет… не угрожают… просто… страшно.
– Страшно?
– Ну да, они выглядят так страшно… Вроде бы человек, а присмотришься, он же не человек на самом деле.
А потом этот психолог или кто он там, скажет… сказал что-нибудь, что обычно говорят психологи. Например:
– Скажите, вам иногда кажется, что кто-то вкладывает вам в голову чужие мысли?
И так далее.
А где-нибудь через час или через два в кабинет психолога зашел кто-нибудь еще. И закричал. Потому что увидел его мертвым.
Потом кто-нибудь вызвал полицию, полиция приехала, стали собирать отпечатки пальцев, или что там еще собирают в таких случаях. Конечно, найдёт, кто это сделал, парень и не подумает замести следы.
А потом…
Смотрю в спину впереди идущему, думаю, успели его найти или нет. Наверное, успели, нашли, окружили со словами – вы арестованы, только арестовать не успели, полицейские набросились друг на друга, друг друга перестреляли.
Мне так кажется.
Хотя кто их знает, что было на самом деле.
Идем по туннелю. Хозяин нас не видит, по крайней мере, я надеюсь, что он нас не видит, если он нас увидит, мы здесь живые уже стоять не будем.
Смотрю в спину впереди идущему, как же его зовут, не знаю. Кажется, девушка звала его по имени, когда Коган приказал мне взять их живыми. Там, в городе.
Вспоминаю город, лучше бы не вспоминал, этот город без содрогания вспоминать нельзя. Горы трупов на улицах, трупов, среди которых тщетно пытаешься найти хоть что-то живое. Кажется, там, в городе, не только стреляли, но и взрывали, кто-то пытался уничтожить всех, всех…
А потом Коган сказал мне:
– Ищите. Там, в подвале.
Помню, меня передернуло, помню, не поверил, что в этом вымершем городе может быть кто-то живой.
– Ищите, – повторил Коган, – там, в подвале.
Кажется, тогда девушка звала своего спутника по имени – когда я нашел их. Когда стрелял по ним, еще сначала выстрелил, потом спохватился, а из чего, собственно, я стрелял, хорош я буду, если выпалил из парабеллума, русским по белому Коган мне говорил, брать живыми, живыми брать, они мне живые нужны. Посмотрел, из чего выстрелил, тут же забыл, кинулся к упавшим, отчаянно искал на телах следы пуль, нет, нет следов пуль, только две иглы воткнуты в тела…
Идем по туннелю.
Коган нас не видит.
По крайней мере, я надеюсь на это.
Интересно, что сделает Коган, когда увидит, что мы сбежали. Я сказал мы? Да, быстро я их к себе причислил, быстро… Они сбежали, я только помог, а получается – мы…
Интересно, что тогда сделает Коган. Я бы на его месте включил лучи. В нашу сторону. Чтобы я, идущий за ними сзади, съехал с катушек и набросился на впереди идущих, чтобы их убить. Интересно, успею я это сделать или нет. Наверное, наброшусь на девушку, чтобы её придушить, наверное, парень не даст мне это сделать, свернет мне шею, или полоснет по горлу ножом. Девчонка запричитает, за что ты его так, парень кинется её успокаивать, а что ты хотела, или он нас, или мы его…
Я бы на месте Когана это сделал. Да Коган и без моей подсказки догадается, пустит лучи.
Весь вопрос, успеем мы дойти до конца туннеля или нет.
И что там будет, в этом конце.
Вспоминаю.
Что еще здесь делать, только вспоминать, осталось заглядывать в прошлое, будущее какое-то неопределенное, даже слишком. Вспоминаю, как там, в кабинете Когана, я разливал кофе, добавлял коньяк, на глаз, на глаз, понять бы еще, сколько это – на глаз. Вспоминаю, как говорил Коган, медленно, с расстановкой, будто каждое слово выжимают из него клещами:
– Ну что мы имеем. Уникальный случай. Провалилась наша работа. Провалилась.
Откашливаюсь:
– Всего два человека живы остались.
– Не всего два. Целых два. А сколько таких по всему свету будет?
Коньяк переливается через край чашки на белоснежную скатерть. Вздрагиваю. Хоть я ему в официанты не нанимался, всё равно вздрагиваю.
– Ничего, ничего, – отмахивается Коган, – на счастье. А с этими разберитесь. С двумя.
– Обязательно.
– Вы раньше знали эту девушку?
– Да… нет. Не знаю.
– Как не знаете?
– Не знаю, и всё.
Стараюсь подсказать:
– То есть, может, где-то встречали, но где – не помните?
– Да нет. Не встречал. Но такое чувство, что знал уже. Давно.
– А почему вы её не убили?
Парень вскидывается:
– А на хрена я вообще кого-то убивать должен был?
– Ну как же… много кого уложили.
– Так они сами на меня набрасывались.
– Кто набрасывался?
– Все… которые люди и не люди в то же время. Ну… они выглядели, как люди, и вели себя как люди, только я на них смотрела, я видела, что они не люди. Не настоящие.
– И тогда вы…
– Ну, у отца винтовка была, я винтовку взяла… когда эти люди-нелюди к дому подбираться стали.
– Да вы крутая.
– Да что вы, я…
– …а парня этого почему не убили?
– Так он же человек. Настоящий.
– Значит, он вам показался настоящим человеком?
– Показался? – девушка ахает, прикрывает рот руками, – а… разве он не человек?
– Человек, человек, не беспокойтесь даже.
Идем по туннелю.
Сворачиваем.
Ещё сворачиваем.
Ещё.
Девчонка оступается, вскрикивает, парень подхватывает её, ставит на ноги. Куда ты, голуба, на каблуках поперлась… или нет, вру, не на каблуках, кеды обула, молодец, догадалась…
Парень поворачивается ко мне:
– Далеко ещё?
– Далековато.
– Чёрт…
– А я что могу сделать, другого пути и нет…
Смотрю на них. Нет, вроде, нормальные, вроде они мне чудищами не кажутся. Может, повезет, может, успеем дойти.
Вспоминаю.
Всё, что здесь остается – вспоминать.
Стучу в дверь. Дверь проваливается куда-то в стену, меня передергивает – всё, сломал, сломал, сломал, а нет, не сломал, дверь уходит в стену, ускользает куда-то в никуда, пропускает меня.
– Входите, входите…
Вхожу, вхожу. Он стоит спиной ко мне, нехотя поворачивается, вяло пожимает руку, рука у него холодная, вялая, сам он весь какой-то вялый, холодный, рептилия какая-то а не человек.
– Коган моя фамилия.
– Очень приятно, я…
Здесь я назвал свою фамилию. А вам её говорить не буду. Ещё надеюсь выбраться живым. И затеряться среди семи миллиардов.
– Вы, значит… нейрофизиологией занимаетесь.
Бормочу названия университетов, сую ему дипломы и копии каких-то проектов, – он отстраняет меня безвольной рукой.
– Хорошо, хорошо… вижу, бессонницу лечили… очень хорошо… мне как раз надо…
Настораживаюсь. Сомневаюсь, что он меня вызвал ради того, чтобы я ему бессонницу лечил.
– А вы роботами никогда не увлекались?
Меня передергивает. Чёрт побери, нужен тебе спец по роботам, вот и вызвал бы спеца по роботам, не-е-ет, мы же умные, мы нейрофизолога вызовем и про роботов спрашивать начнем.
– М-м-м-м… в классе пятом собирал что-то… из старых телефонов…
Коган усмехается. Нехорошо как-то усмехается.
– А про синдром зловещей долины знаете?
Отчаянно пытаюсь вспомнить то, чего не знаю.
– А-а-а, это в Калифорнии где-то в пустыне Гоби долина Смерти какая-то есть…. Испарения там какие-то ядовитые, люди туда попадают и гибнут…
– И давно у нас пустыня Гоби в Калифорнию переехала?
– Ну…
– Вот нравится мне современная молодёжь, Нет, чтобы честно сказать, не слышал о таком, нее-е-т, выдумывать будем.
Сдаюсь:
– Честно говорю. Не слышал.
